Никогда не было, и вот опять.
И в продолжение разбора.
Сцена, где Захария принуждал Дина согласиться принять Михаила, сказать "да". Мне очень понравилось, что Дин говорил "нет" до конца. В ответ на все угрозы, причем зримо и немедленно воплощенные, он не поддавался и говорил - нет.
Это удивительный момент. Обычно человек, даже зная, что сказав "да", он все равно не отвертится от участи гораздо хуже, чем сломанные ноги и отсутствие легких, и что даже если его близких минует участь умереть на больничной койке или больше никогда не встать с нее, им все равно не намного больше повезет - зная все это, человеку чудовищно трудно отказаться от посулов. Так уж жизнь устроена - мы никогда не знаем, что ждет нас за поворотом, и искуситель-надежда все сладко шепчет: "а вдруг?" Но у Дина было преимущество в такой игре - он уже успел убедиться, что "а вдруг" может не сыграть. И меня порадовало, что он до конца говорил "нет". Лучше уж вылечить перелом Сэму и утешать Бобби, который и так был на волосок от смерти, чем опять влезть в шкуру ессе salvator mundi!
У братьев Вайнеров в "Евангелие от палача" есть хорошо иллюстрирующий абзац:
"Но никто не сказал: "Мир сошел с ума, жизнь остановилась, я хочу умереть!" Все хотели выйти оттуда, все хотели выжить в этом сумасшедшем мире, все боялись остановить свою постылую жизнь. Свидетельствую. Каждый, кто захотел бы по-настоящему, всерьез умереть, мог это сделать тогда быстро. Но это был выход из роли. Все хотели доиграть роль: доказать оперу, что органы ошиблись. Каждый хотел доказать, что он кристальный советский человек, что ему очень нравится эта темная беспросветная жизнь, что он всем доволен и будет до самой смерти еще больше доволен, если перестанут бить и выпустят отсюда. (...) Никто не понимал, что Миньку Рюмина умолить нельзя. Что он действительно несгибаемый, что он действительно принципиальный. И высший несгибаемый принцип его в том, что было ему на них абсолютно на всех насрать."
Захарии, по большому счету, было наплевать на всех этих людишек, ангелы не оглядывались в своих планах на этот мусор под ногами. И Дин очень хорошо это знал и не хотел брать на себя роль спасителя, и знал, что единственный для них с Сэмом выход - смерть. Он правильно попросил "убей нас". Но увы, смерть - это всегда благодеяние, поэтому бунтующим против ангелов такая милость не обломится. Хорошая сцена, верю.
Сцена, где Захария принуждал Дина согласиться принять Михаила, сказать "да". Мне очень понравилось, что Дин говорил "нет" до конца. В ответ на все угрозы, причем зримо и немедленно воплощенные, он не поддавался и говорил - нет.
Это удивительный момент. Обычно человек, даже зная, что сказав "да", он все равно не отвертится от участи гораздо хуже, чем сломанные ноги и отсутствие легких, и что даже если его близких минует участь умереть на больничной койке или больше никогда не встать с нее, им все равно не намного больше повезет - зная все это, человеку чудовищно трудно отказаться от посулов. Так уж жизнь устроена - мы никогда не знаем, что ждет нас за поворотом, и искуситель-надежда все сладко шепчет: "а вдруг?" Но у Дина было преимущество в такой игре - он уже успел убедиться, что "а вдруг" может не сыграть. И меня порадовало, что он до конца говорил "нет". Лучше уж вылечить перелом Сэму и утешать Бобби, который и так был на волосок от смерти, чем опять влезть в шкуру ессе salvator mundi!
У братьев Вайнеров в "Евангелие от палача" есть хорошо иллюстрирующий абзац:
"Но никто не сказал: "Мир сошел с ума, жизнь остановилась, я хочу умереть!" Все хотели выйти оттуда, все хотели выжить в этом сумасшедшем мире, все боялись остановить свою постылую жизнь. Свидетельствую. Каждый, кто захотел бы по-настоящему, всерьез умереть, мог это сделать тогда быстро. Но это был выход из роли. Все хотели доиграть роль: доказать оперу, что органы ошиблись. Каждый хотел доказать, что он кристальный советский человек, что ему очень нравится эта темная беспросветная жизнь, что он всем доволен и будет до самой смерти еще больше доволен, если перестанут бить и выпустят отсюда. (...) Никто не понимал, что Миньку Рюмина умолить нельзя. Что он действительно несгибаемый, что он действительно принципиальный. И высший несгибаемый принцип его в том, что было ему на них абсолютно на всех насрать."
Захарии, по большому счету, было наплевать на всех этих людишек, ангелы не оглядывались в своих планах на этот мусор под ногами. И Дин очень хорошо это знал и не хотел брать на себя роль спасителя, и знал, что единственный для них с Сэмом выход - смерть. Он правильно попросил "убей нас". Но увы, смерть - это всегда благодеяние, поэтому бунтующим против ангелов такая милость не обломится. Хорошая сцена, верю.
-
-
08.10.2009 в 20:32-
-
09.10.2009 в 15:19Не все серии, как говорит Джесс - вштыривают, поэтому разборы не всплывают, увы...